За жизнь

"И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня..."
Расул Гамзатов


Страна не зря растит себе героев,
Страна всегда всё делает не зря;
У каждого должна быть в жизни мроя*—
Свой парусник бегущий по морям....

Одноклассник Вася Красин
В люди выбился нехило,
Хоть училка в нашем классе
Васю вовсе не любила.

Обзывала идиотом,
Выставляла виноватым,
Да пугала, ровным счётом,
Что пойдёт он в «аты-баты»...

Отслужил Васёк в Афгане,
Стал гонять авто из Польши....

Я выгулял бесов, на вольных просторах,
Вдали от московских забегов.
Вернулся – в кисельную слякоть заторов.
А хочется елок и снега.

Я сразу ушел, с головой и ногами,
В кофейно-коричные споры.
Твоих сообщений привычная гамма:
Скучаю, увидимся скоро?...

дай мне силы, Господи — дай
я смиренно тебя прошу
не потворствуй, и не мешай
я попробую сам решу

сам, намечу заветный путь
по которому мне идти
за каким из холмов уснуть
и кого за собой вести

не спеши наказать за страх
не кляни за печаль, и боль —
всё что видишь в моих глазах
это созданный миф, тобой

здесь лоза растёт, а не тёрн
здесь не щебень, а волны трав
здесь под каждой скалой шатёр....

Здесь был джаз...

Прилетала ко мне Синяя птица,
Попивала вино из креманки,
Предлагала на ней жениться,
Обещала стать вместо мамки.

Бухой, я не въехал сходу,
Что рядом с такою птицей,
Не просто красиво и модно,
А настоящая элегия в лицах....

Пронзительно кричит безмолвно тишина,
зеро с избытком заполняет пустоту.
Невидимая сущность бестелесная видна,
отрезок точкой превращается в черту.

Песок и лёд разбрызгивают сухость,
огонь сжигая тело холодит.
Торчит упавши мягкая упругость
и низким гулом голова звенит....

Унылая пора, очей очарованье...
У классика упру заглавную строку
И посвящу сей стих, с посыпкой лёгкой брани,
Промокшему в грязи родному башмаку.

Застывшему дождю, болоту у подъезда,
Кисельной мерзлотой залитым мостовым...
Пусть грязных голубей прожорливая месса
Распишется крылом под опусом моим....

Мой город больших кораблей из стекла и бетона,
Плывущих по воле Генплана вдали от морей,
Ты память оставил о нравах московских притонов
Мне шрамом чуть выше от скрещенных двух якорей.

Мой город – нуар в обрамлении сытого лоска,
Пристанище птиц и огромных стальных журавлей....

Будь готов, что твой утренний город
вдруг окажется незнакомым:
вместо луж и машинного ора –
тишина предзакатной комы,

время пало, как лошадь хромая,
ароматы не режут ноздри,
только ползают слизни трамваев,
задремавший катая воздух,

только люди застыли бетонно
в полужесте, в броске, на вдохе,
спят они в это время дома,
в липких снах – образцы суматохи....

он как прежде: ездит на дрезине
забивает в шпалы костыли
верит; - небо вечно будет синим
если от души - не за рубли

если с песней, верными друзьями
без слезливых жалоб и нытья
можно жить годами в волчьей яме
.
только где они теперь - друзья?...

Мне страшен стал мистический обман,
Не нужен Ангел, Ты нужна - живая,
Чтоб, чувств святую влагу проливая,
Боль унесла с моих душевных ран.

В любой момент, мой друг, в любой момент и час
Старуха скверная с зазубренной косою,
Из досок сбив постель, укрыв землей сырою,
Любого может унести из нас....

Говорят, что где-то есть боги.
и должны мы свято в них верить.
Я тут спрашивал ходил многих,
и в железные стучал двери.

Отвечали, как один, люди -
бабы, старцы, мужики, дети:
Бога нет. но может быть, будет,
не на этом - на другом свете....

Интересно, как там, в раю? Где это вообще, в какой стороне? Райские яблочки, кучи босых бездельников в накрахмаленных простынях – бесконечный банный день - с лютнямы и жалейкамы подмышкой, музыка, от которой хочется спать и чесаться. Сладость и радость навалена кучами повсюду, что аж слипается пищевод и анус от одного вида....

Поверь, мой друг, не часто, но болеют
Душевною болезнью города.
Кричат в припадке бледные аллеи,
И рвутся в одночасье провода.

Я сам свидетель, друг мой, так бывает -
Твой город сходит медленно на нет:
Пылает снег, и улица кривая
Змеиной шкуркой корчится в огне,

И ты, нырнув в пучину самоедства,
Ломаешь ржавой воблине хребет,
Льёшь водку в пиво - правильное средство
От сумрачности мыслей, а к тебе

Цыганкою в прокуренном притоне
Подсядет Грусть: "Не век те...

А ночь в канал бросала фонари,
Как фантики жевательной конфеты.
Из тьмы росли несвежие хмыри,
Смоля свои без фильтра сигареты.

Аптечный угол буквами моргал,
А я больной, расстрелянный годами,
Смотрел с печалью тихой, как пурга
С хмырями метят улицу следами....

Когда большой многоквартирный улей
Блаженно спит – ни шороха, ни зги –
Ко мне моя почившая бабуля
Приходит перештопывать носки.

Вдевает нить в цыганскую иголку
И в сотый раз берется за своё –
Непостижимо тратит смерть без толку
На никому не нужное старьё....

Рассказала бы о математике, но говорят,
Что царица наук для печени - чистый яд.
Косит наши ряды, словно язва в голодный год,
Да и физика тоже стремительно губит народ.

С биологией, если не слышали, та же байда:
Из ушедших в неё - ни один не вернулся сюда....

* * *
Мендельсон и все дела –
Позабудьте,
Кем-то брошена была
На распутье,
Стынет койка,
В сердце – колкое жало,
За себя она нестойко
Сражалась,
Но теперь со всеми
Будет жестока,
Мир не вздрогнет, лишь
Вздохнёт одиноко,
Закусили удила
Обобщенья:
Все козлы,
И вам, козлам,
Нет прощенья!...

Марина напоминает женщину, сошедшую с полотна Боттичелли.
Та же фарфоровая, до голубизны, бледная кожа, узкое лицо, тусклые, без блеска волосы цвета темной меди, те же продолговатые, с разрезом до самых висков, медовые глаза в белых полукружьях век....

Больно всему:
Пальцев кончикам,
Мыслей наконечникам.
Выйдешь дышать –
Кофе, пончики,
розовые мягкие
птенчики
Вместо людей:
Будто на жердочках -
На пушистых креслицах.
Больно всему.
В кровь бы их нежные мордочки.
После – повеситься....